5 лет назад в Вашингтоне отошел ко Господу граф Владимир Сергеевич Толстой-Милославский

Он был одним из тех немногих, последних на моей памяти, кто судьбой своей, точно духовной нитью, соединял ту, ушедшую имперскую Россию-Атлантиду, с суетностью века нынешнего и страной страждущей , но и грядущей — богохранимой Россией, в величие которой он всегда и искренне верил. 

В его роду — известные всем фамилии: ученый-естествоиспытатель Михайло Ломоносов, писатель Лев Толстой, декабрист князь Сергей Волконский, наместник Сибири Иван Милославский. Дед графа был товарищем председателя последней Государственной думы ( 1915 год) . Владимир Сергеевич считал себя русским французом, хотя более 50 лет прожил в США. 

Родился он в семье эмигрантов первой волны в Ницце, отрочество провел в Париже, прошел курс в Свято-Сергиевском православном богословском институте . В конце 40-х семья, благодаря помощи Александры Львовны Толстой и Толстовскому фонду, перебралась в США. Здесь, в Штатах молодой человек закончил университет, работал переводчиком, через годы — стал профессором, преподавал в Военно-Морской академии в Аннаполисе. 

Его жизнь была полна самых необыкновенных событий, встреч и впечатлений. Так, в 1959 он сопровождал Хрущёва на первой в СССР американской выставке в Сокольниках . Владимир Толстой был также одним из тех, кто помогал тайно вывезти из СССР (на микрофильмах) копию романа Пастернака «Доктор Живаго». 

«Вообще, в России я чувствовал себя совершенно дома — вспоминал Владимир Сергеевич, — даже, когда попал туда первый раз. Я даже хотел остаться там и помогать церкви. Но один мудрый священник сказал мне -— не могу забыть его слова: «Если вы готовы на мучения — оставайтесь, но если не готовы — я вам не рекомендую». По своей слабости я поехал обратно в Америку». В Штатах же всю долгую жизнь профессор Толстой-Милославский посвятил изучению России и сближению культур. В 1958 году из рук Ричарда Никсона он, первый русский, и один из первых американцев получил премии Эмми за курсы лекций по телевидению о России.

Более 30 лет семья Толстых ( Владимир и жена Сюзанна) вместе с княжеской четой Оболенских (Алексей и Селин) устраивали великосветские благотворительные балы в отеле «Мэйфлауэр» в Вашингтоне. Вырученные средства переводились в Россию, в помощь детскому дому в селе Березичи, Калужской области. 

Но главным для Владимира Сергеевича все же оставалась церковная жизнь —граф был одним из тех, с чьей помощью строился Свято-Николаевский собор в Вашингтоне. Храм был заложен в середине XX века русскими эмигрантами. Сегодня — это кафедральный собор Американской православной церкви. «Нужно обязательно иметь русский уголок, — говорил Толстой, — и русский уголок нельзя иметь, что бы русской земли не было. Вот в фундаменте нашей колокольни русская земля». В бытность свою старостой храма он в 90-е годы содействовал проведению росписи собора русскими иконописцами, а еще мечтал позолотить и купола, памятуя, что купола в России кроют чистым золотом. Не успел. 

…Когда я вспоминаю о своем товарище, Владимире Сергеевиче, то в памяти часто всплывает вот такой эпизод 10-летней давности.

В Рождество, после литургии в церковном зале, как обычно, был предложен праздничный обед. На столе традиционный поросенок – Толстой угощает. На правах молодого-старого товарища подсаживаюсь к графу. Закусываем.

– Владимир Сергеевич, письмо-то читали? – Какое письмо? – Из Франции, Шаховского.

– А, Димочка… Ох, мы с ним в молодости-то выходили… Какие девушки!

– А подписи-то вашей под письмом нет? 

– А? 

– Не поддерживаете? 

– Что? 

– Ну, Крым чей?

– А то вы не знаете?! 

– Может – говорю, – вы из «ватников»? 

– Что? Что? Я уж сколько раз вам говорил: из Рюриковичей мы, из Рюриковичей. Ватниковы? Не знаю таких… 

– Ладно, понял… А поросенка-то в России с хреном подают, а у вас вот, соус.

– Зато французский. 

– Ну, тогда с Рождеством вас, Владимир Сергеевич, будьте здоровы!