На Крестопоклонной неделе отошел ко Господу отец Иосиф Ярощук – один из старейших протодиаконов Русской Зарубежной Церкви, который полвека служил в храме святого праведного Иоанна Кронштадтского в Ютике. Мы разговаривали с ним за несколько недель до этого, и он признавался, что мечтает встретить Пасху и еще хотя бы раз послужить в алтаре. Не получилось.  Я попросил его сына Илью, певчего Богоявленского собора в Бостоне, поделиться историями о том, как они с папой и всей семьей встречали Пасху в Джорданвилле, вместе с отцом Киприаном (Пыжовым) и другими подвижниками церкви. Но начал Илья с совсем другого:

    — У меня на днях было такое, можно даже сказать, открытие. Моя сестра Аня прислала мне документы, связанные с эмиграцией папы, когда он приехал в США через Эллис-Айленд. И я вижу, что день рождения бабушки – его мамы, 15 апреля. Думаю: «Какое совпадение, в тот же самый день, как и у моей мамы. И день, когда мы похоронили папу». 

    Дальше вижу, что бабушка родилась в 1924 году, и понимаю, что ее сын был погребен в Джорданвилле ровно через 100 лет.

    — Ваш папа мечтал встретить Пасху и еще хотя бы раз послужить в алтаре. Но у Бога Свои планы. Скажите, Вы верите, что отец Иосиф будет служить сейчас Пасхальные службы у Горнего Престола?

   — Да. Когда мы хоронили его в монастыре, то подумали вот о чем. Он скончался накануне Иоанна Лествичника. А Лествичник всегда стремился поднимать людей по лестнице, приближать их к Богу – можно сказать, по ступенькам к спасению. И от тех слов, которые на похоронах говорили архиереи и священники, мне пришла такая мысль: папа был уникальным человеком в том смысле, что он оставался и мирским и в тоже время очень духовным человек. Мог сесть за стол, выпить, попеть, провести вечер с самыми простыми людьми. Но в то же время у него в душе всегда горела любовь к Богу и к православной вере. Он старался приближать этих людей к Богу. Например, мои дяди с маминой стороны любили в этом плане погулять, и папа с ними общался, но все время тянул ближе к Богу, по той самой лестнице поднимал их. И они шли за ним, проливали слезы, исповедовались, каялись, стали чаще ходить в церковь.

    Да, мы верим, что папе сейчас лучше. В своем теле он уже ничего больше не мог сделать, кроме как ожидать этот день, который пришел как раз накануне дня рождения моих мамы и бабушки. Так устроил Господь.

    — Наверное, для Вас эта Пасха – самая грустная в жизни, потому что первая без папы?

    — Я знаю, как он тосковал о том, что не смог служить в этом году на Богоявление – наш храмовый праздник в Бостоне, который ему пришлось провести в больнице, где его навестила Курская Коренная икона Божией Матери. Папа никогда не пропускал этот великий праздник, всегда служил. И если бы ему пришлось пролежать дома или в госпитале, и он не смог бы отслужить пасхальную службу, для него это было бы очень больно. И не только Пасху, но и всю Страстную неделю. Он очень любил эти святые дни. 

    Для всех нас утешение знать, что отец теперь сможет служить и встретить праздник на том свете. Конечно, мы будем его вспоминать. И радоваться, что он стоит у самого великого Престола. Может быть, он видит нас, как и все наши другие родственники, которые сподобляются Царствия Небесного, и празднует вместе с нами. Ведь в Церкви нет границы между нашим земным алтарем и Небесным, там все соединяется. Мы просто не можем воспринять это своим человеческим зрением. Они там молятся вместе с нами. Праведники во время земной жизни действительно видели иногда, как ангелы сослужили с людьми.

    Я, конечно, скучаю по папе, но получаю облегчение и радость, веря, что он осуществил свою мечту о служении у Престола Божия – если Господь сподобит его, конечно.

    — Отец Иосиф упокоился в своем любимом Джорданвилле. Чем его так притягивал наш Свято-Троицкий монастырь при жизни?

   — Получилось так, что у него был своеобразный тур.  Когда папа скончался, то все началось с точки, где его земной путь закончился, А дальше он возвращался к началу. Первую панихиду у гроба мы отслужили у нас в Бостоне в субботу до Всенощной. На следующее утро его отвезли в Ютику, в храм святого Иоанна Кронштадтского, который он помогал строить, расписывал вместе с отцом Киприаном (Пыжовым), много лет служил там. Папа вернулся туда на Божественную литургию, и там тоже отслужили панихиду. Когда люди запели ему «Вечная память» — просто мурашки по коже пробежали. А затем его отвезли в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, где папа жил в юности: ходил там в старшую школу, учился в семинарии. Можно сказать, он словно вернулся во времена еще до начала священнослужения.. Вечером начали читать Псалтирь: с 9 часов вечера до полночи читали родные, а потом до утра – монашествующие.

    В Джорданвилле службу провели митрополит Николай и владыка Лука (Мурьянка), а перед папой стояла Курская Коренная икона Божией Матери – она сопровождала его. 

  Отца Иосифа похоронили на монастырском кладбище в одном ряду с хранителем Монреальской Иверской иконы Божией Матери Иосифом Муньосом-Кортесом. Брат Иосиф лежит с левой стороны от входа в Успенский храм, а отец Иосиф – с правой, чуть подальше.

    Два дня до похорон лил дождь, но затем выглянуло солнышко, стояла хорошая погода. Проститься с папой приехали люди из разных мест – Нью-Йорка, Нью-Джерси, Бостона, Ютики, Чикаго. Набралось порядочно народа, всем было приятно встретиться, получилась как будто атмосфера праздника.