Аста Аристова

САККАРА

В первый комнате большая фигура стоящего Имхотепа встречает приходящих и принимает дары. Кстати, египтяне
изображали головы в профиль, а тело – либо в анфас, либо в профиль, но вот все предметы изображались, как будто на них смотришь сверху, для наглядности. Если нарисовать стол, как он должен стоять, то у вас получится что-то вроде широкой буквы «П», а если на этом столе лежат хлеба, которые до сих пор пекутся круглыми лепешками, то, если смотреть сбоку, у вас будут одни узкие овалы. Если же вы хотите показать, что Имхотепу подарили десять буханок хлеба, то вы изобразите прямоугольник, а на нем 10 кружков. Тогда будет понятно. Так же изображались мешки и корзины.

Во второй комнате Имхотеп сидит и ведет подсчет своих даров. Здесь и овцы, и антилопы, и мешки с зерном, а перед ними знак, означающий 1000.

История не забыла Имхотепа – великого архитектора, а греки через 2000 лет после его смерти отождествили его с
Эскулапом – богом медицины.

Стоя у входа в гробницу Имхотепа, обратили внимание на резкую черту между пустыней и зеленью. Здесь, вокруг нас, простирались пески с разбросанным беловатыми плоскими камнями, похожими на черепки битой посуды, а за ближайшей дюной, как огромные страусовые перья, качались ветви пальм.

Сели в автобус и минут черед пять пересекли эту черту и очутились среди зелени. По обе стороны дороги появилась яркая сочная трава. За полоской травы, под откосом, сквозь сплошные заросли водяного гиацинта, поблескивала темно-синяя вода древнего канала. За каналом – огороды, а за ними – живая изгородь финиковых пальм. Берри купил мешок фиников и стал угощать нас. Финики – красивого темно-красно-коричневого цвета с толстой кожурой, твердые и терпкие. В общем, невкусные. А может быть, и недозрелые.

ШКОЛА

Автобус остановился. По ту сторону канала паслись зубры и рогатые бородатые козы. По нашу сторону, в тени низких деревьев, отдыхали несколько мужчин в тюрбанах и широких галабали. Среди высокой травы валялся пестрый мусор.

За чугунной оградой раскинулся небольшой холеный сад с множеством крупных ароматных цветов с большими темно-зелеными листьями. Через сад вела дорожка к новому белому зданию с надписью над дверью по-английски и по- арабски – «Эхнатон – школа ковров», т.е. «Школа производства ковров имени Эхнатона». И тут же изображен фараон Эхнатон в характерной для него позе: простирающий руки к солнцу, лучи которого заканчиваются ладонями, спускающимися на фараона.

В низком помещении после яркого солнца показалось довольно темно, однако глаза скоро привыкли, и мы увидели, что света вполне достаточно для работы.

В школе учатся дети в возрасте от 8 до 15 лет. Дети – из бедных семей, и правительство, таким образом, дает им возможность получить образование и приобрести ремесло. Они работают по два часа два раза в неделю. Обучаются быстро и через несколько месяцев начинают работать самостоятельно. На вязание узлов предпочитают брать именно детей, потому что их пальчики тонкие. Они вяжут по 81 узлу на квадратный сантиметр. Один квадратный метр ковра создается за три месяца. На ковер в 10 квадратных метров уходит три года.

В первом помещении – три станка. Один – в углу, у самой двери. За ним сидел мальчик в сером галабали и работал не поднимая головы. Судя по лицу, ему лет 14, а ростом он – с десятилетнего. Рисунок на ковре – довольно мелкий. Вдруг он встал, подошел к пучку разноцветных ниток, привычным рывком вытянул одну из них и снова сел за работу.

Я сунула ему в руку небольшую плитку шоколаду. Олег дал какую-то мелкую купюру. Он кивнул в знак благодарности и ловким движением, не прерывая работы, сунул подарки за пазуху.

Несколько в стороне стояло еще два станка, и у каждого – по четыре-пять детишек. Кое-кто работал, кое-кто стоял рядом, кто-то смотрел на нас, а двое мальчишек спрятались за станок. И вдруг вся ватага кинулась к скамеечке, чуть не сбили с места сидевшую там девочку, уселись и стали быстро-быстро водить руками по натянутым нитям. Нам даже показалось, что они баловались. Но вид у них был испуганный и сосредоточенный. В комнату вошел строгий мужчина и сердито посмотрел на ребят. Видно, мы нарушили дисциплину. Когда он отвернулся, я раздала запас конфет, принесенный именно на такой случай. К сожалению, ребят оказалось больше, чем моих запасов. Надеюсь, что они поделились. Жаль детишек. Им бы играть, а не работать! Но как сказала Тони: «Не забывайте, что это Египет! Мы смотрим на детский труд не так, как вы!» Нас пригласили на второй этаж, где продавалась готовая продукция.

Искусство вязать ковры пришло в Египет из Персии и Турции. Так что нет у египтян своего рисунка, и они пользуются уже установленными и больше всего рассчитывают на вкус современного туриста, т.е. изображают то, что считается характерным для Египта. На подушках, ковриках, панно и сумках красовались голова Нефертити, золотая маска Тутанхамона, верблюды на фоне пирамид, сфинкс, и пр. Производство грубое, краски невероятно яркие. Короче говоря, нам с Олегом ничего не понравилось, даже ковры с типичным турецким рисунком, и мы вышли.