Здравствуйте, уважаемая Редакция!

Немного о себе. Я, Олег Борисович Шеломенцев, отношусь к древнему казачьему роду Шеломенцевых, первое упоминание о котором было в 1721 году. Предки проживали в Забайкалье, затем в Гражданскую воевали с Семеновым против большевиков, затем – эмиграция в Китай, дед жил в Харбине, Хайларе, отец (1936 г.) родился в Джалайноре, в 1959 г. дед с семьей выехали в СССР, их послали на освоение целины, два его брата Шеломенцевых и сестра выехали в Австралию. Дед Николай Петрович умер в США, похоронен в Сан-Франциско (случайно нашел фото на сайте Музея-архива русской культуры в Сан-Франциско).

Где-то в Австралии проживают Шеломенцевы, Шильниковы (по бабушке), в Сиднее живет тетя Валя Смагина (дядя
Леня умер), с ней давно уже переписываемся. Сейчас проживаю на Урале, состою в Зауральском отдельском казачьем обществе Курганской области Оренбургского казачьего войска. Занимаемся с казаками возрождением казачества на нашей территории. К сожалению, за годы советской власти служба, традиции, образ жизни казаков оказались утеряны и забыты. Мы пытаемся собрать по крупицам то, что осталось, – фото, документы из архивов и воспоминания очевидцев. Написал в журнале очерк о моих дедах (все документально подтверждено). В нем показана судьба целого поколения, нужно, чтобы молодое поколение в России и Зарубежом знало, что происходило в те жестокие годы в России, и почему казачий народ разбросан по всему миру.

Очень хочется найти в Сан-Франциско братьев или другую родню, ведь были же дети у деда Николая Петровича, если наши деды не смогли найти друг друга, хоть мы найдемся. Возможно, мой очерк в вашей газете прочитают родственники.

P.S. Когда в Забайкалье опубликовали статью о семье в газете «Ононская правда», в Редакцию позвонила сестра, и
мы нашлись.

Казачий род Шеломенцевых: одиссея длиною в век
Очутившись дома, покоя не обрел…

ХРАНИТЕЛИ границы, Букукунский и Бальджиканский караулы, были основаны в 1728 году для защиты земли русской казаками. Вся жизнь забайкальских казаков была связана с границей. Здесь они жили, воспитыва ли детей,
служили, охраняли, воевали и умирали. Среди них и род ШЕЛОМЕНЦЕВЫХ – из поколения в поколение: Максим, Василий, Григорий, Авдей, Филипп, Петр.

Можно много писать об истории возникновения огромной казачьей станицы Букукунской и поселка Бальджикан Акшинского уезда, ведь именно отсюда пошла фамилия Шеломенцевых по всему Забайкалью, но вернемся к Константину и Георгию.

Константин Петрович Шеломенцев родился в 1894 году в поселке Бальджикан станицы Букукунской Забайкальской
области. Отец Константина, Петр Филиппович Шеломенцев, служил в артиллерии, участвовал в русско-японской войне, награжден Георгиевским крестом IV степени за храбрость. Мать Ирина (в девичестве Шульгина) происходила из казачьего рода.

Начало военной службы Константина совпало с началом Первой мировой войны. В 1915 году подразделения забайкальских казаков были переброшены на Персидский, а также на Кавказский фронты, по морю из Баку. Здесь, на территории Ирана и Месопотамии, корпус генерала Баратова, стремясь к соединению с англичанами, разгромил отряды немецких и турецких диверсантов, успешно сражался с регулярными турецкими частями (Турция выступала союзницей Германии и Австро-Венгрии).

Казак Шеломенцев неоднократно отличился в боях, был произведен в офицеры, награжден орденом Святой Анны IV степени, солдатским Георгием IV степени и медалью. К 1917 году турецкая армия потерпела на русском фронте ряд сокрушительных поражений и была поставлена на грань полного поражения. Однако вслед за революционными событиями в России последовал развал фронтов – вооруженные вчерашние солдаты, не захотев сражаться за интересы Временного правительства, двинули к дому. Казаки, воева вшие на Персидском фронте, оказались на родине позже всех, только в 1918 году.

Очутившись дома, четырежды раненый Шеломенцев долгожданного покоя необрел – в Сибири и Забайкалье вспыхнула Гражданская война. Забайкальское казачье войско (в 1917 году насчитывало более 260 тысяч человек) выступило против советской власти. Одной из причин этого стал тотальный красный террор.

У Константина Шеломенцева были свои счеты с красными. В 1919 году красный отряд занял казачий поселок.
Старший брат Константина Дмитрий на «империалистической» был контужен, отравлен газами; с белыми не ушел. К нему домой пришли красные, требовали оружие, били. Затем они закрыли Дмитрия и еще пятерых казаков в сарае, а сами пьянствовали всю ночь. Утром сарай сожгли. Казаки сгорели заживо. Подойти к трупам сгоревших разрешили лишь детям. Шестилетняя дочь Дмитрия Васса собрала обугленные кости отца и других казаков в чугунок, чтобы впоследствии схоронить.

Барон-диктатор

В конце1919 года значительная часть забайкальских казаков с семьями эмигрировали в Китай, где образовались большие колонии в Маньчжурии, Трёхречье, Хайларе, Харбине. Позднее, в 30-е годы, спасаясь от поголовной коллективизации, в Маньчжурию бежали многие тысячи забайкальцев. Трагический исход казачества растянулся до 1945 года.

Другая часть Забайкальского казачьего войска во главе с атаманом Григорием Семеновым продолжала воевать с красными вплоть до 1922 года на территории Приамурья и Приморья.

В 1921 году от сил Семенова отделилась так называемая Азиатская дивизия четырехполкового состава (22 сотни). В состав соединения входили четыре пулеметных команды (40 пулеметов), артиллерийский дивизион и отдельный трехсотенный дивизион хорунжего Константина Шеломенцева. В дивизионе в чине приказного служил также младший брат Константина Георгий.

Силами Азиатской дивизии генерал-лейтенант барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг захватил власть в Монголии, став на время диктатором этой восточной страны. По свидетельствам современников, а также из текстов приказов начдива следует, что Унгерн был человеком жестоким, но справедливым. К пленным относился гуманно: одевал, обувал и кормил всех, кто работал на монгольских приисках. Унгерн был талантливым военачальником, храбрым офицером, отличившимся в боях Первой мировой войны. Также он был большим авантюристом, в планы которого входило создание мощной азиатской империи путем захвата его монголо-казацкой армией сопредельных китайских и российских территорий.

Многим монголам нравились эти грандиозные замыслы, и казачья конница пополнилась контингентом монгольских цириков. Колоритную картину представляло столь разноплеменное воинство. Монголы – отличные кавалеристы, умелые воины. Они доказали это в боях с китайцами и японцами. А забайкальская казачья конница на своих малорослых лошадках внешне мало отличалась от монгольской.

Поначалу Унгерну сопутствовал военный успех. Но красные сами имели виды на Монголию, куда собирались
экспортировать революцию. Они сосредоточили в приграничных районах крупные силы, вторглись на монгольскую территорию и, при поддержке «красных монголов», разгромили войска новоявленного монгольского предводителя. Под ударами красных силы унгерновцев рассеялись.

20 августа 1921 года отрезанный от основных своих сил барон разрешил желающим покинуть его отряд пробиваться самостоятельно. Группа хорунжего Шеломенцева (трое офицеров и трое вестовых), отделившаяся от барона, удачно проскочила между многочисленными советскими и монгольскими отрядами, стягивавшимися к Тункинскому тракту для ликвидации остатков сил Унгерна. Шеломенцев потерял в пути только одного из вестовых и на десятый день нагнал отряд полковника Островского.

Унгерн же был захвачен в плен и впоследствии по приговору Сибирского ревтрибунала расстрелян. По общему мнению современников, хорунжий Константин Шеломенцев стал единственным русским свидетелем по следних часов, проведенных Унгерном на свободе.

Осколок старой России

Константин Шеломенцев был решительным, удачливым командиром. Из Монголии он ушел в Приморье, где влился в состав 1-й Забайкальской бригады. В 1922 году с остатками Белой армии эвакуировался в Корею, затем перебрался в Шанхай и, наконец, в Харбин.

Здесь, в Маньчжурии, крепко обосновались забайкальские казаки. В голой безводной степи, где летом свирепствовали жара, суховеи, а зимой – лютые морозы, в короткий срок возникли многолюдные казачьи станицы, поселки с пра восла вными храмами, школами и больницами. Казаки жили своим казачьим укладом и никакой иной власти над собою не признавали. Китайцы против казаков пикнуть боялись, а японцы, если что, вступали в переговоры.

Войсковой атаман Григорий Семенов стал всерьез под умывать: не создать ли здесь, в Северной Маньчжурии, свою казачью державу? Для этого не хватало только собственного золотого запаса. Как преемник Колчака, Семенов обратился к японцам: отдайте, мол, золото, переданное вам Верховным правителем России. Но самураи опасались иметь у себя под боком еще одно суверенное русское государство. Отписали Семенову так: да, русское золото есть, но ни царя, ни Верховного правителя уже нет. Поэтому и разговора об этом нет!

В самой казачьей державе также не было полного единства. Два отдела фактически Семенову не подчинялись. В
одном казаки заготавливали лес и продавали с немалым прибытком, а в другом готовили диверсантов для заброски в СССР. В набегах на советскую территорию участвовал и Константин Шеломенцев: он и его люди угоняли скот – овец, коров, лошадей. Его брат Георгий состоял в организации БРЭМ (бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи), известной своей враждебной деятельностью в отношении СССР.

Осколок старой России в Маньчжурии просуществовал до 1945 год а. Разгромив японцев, Красная Армия заняла территории казачьих поселений, и «органы» принялись за привычное дело – выявлять, арестовывать, расстреливать и ссылать. В короткий срок были взяты все казачьи офицеры, затем все взрослые казаки. Судьба их была незавидной – лагеря, непосильный труд, голод и смерть. Всех женщин-казачек и малолеток до 1954 года вернули в СССР.

Атамана Семенова поначалу держали под домашним арестом в его ставке в Харбине. Иногда в раз одряхлевший, потерянный атаман выходил к охране и спрашивал: «Где мои молодцы-атаманцы? Куда вы их подевали?» А они ему: «Сиди, помалкивай, аспид кровавый! Готовься к свиданию с адмиралом». И действительно, в сорок шестом году Семенова, что оставил по себе лихую кровавую память, отправили на «рандеву с Колчаком».

Удав репрессий ослабил хватку

Константин Шеломенцев долгое время на ходился в розыске, скрывался в недоступных района х Китая. Узнав, что оставленную им в Забайкалье жену расстреляли, женился на китаянке. Вернувшись на родину в период «оттепели», Константин не нашел многих родственников и друзей, да и красавица-станица Букукунская была уже не та, а о поселке Бальджикан и говорить нечего. Репрессии казачества и Великая Отечественная война сделали свое дело. Прожив два месяца в станице Букукунской, Константин пытался найти в тайге свое припрятанное в Гражданскую войну золото, но найти не сумел. Уехал к сестре в село Нарасун Акшинского района. Там он работал сторожем в ДУ (дорожном управлении). Умер в 1973 году, похоронен на кладбище Нарасуна.

Брат Константина Георгий также вернулся на родину. К этому времени удав репрессий, притомившись, ослабил хватку. К стенке не поставили – сослали на поселение в Казахстан (1959 год). Георгий Петрович был женат на казачке Ирине Шильниковой. Имел троих детей: Александра, Анатолия и Бориса (мой отец). Дед был человеком непоседливым, чрезвычайно трудолюбивым. Управлялся по хозяйству до самого смертного часа (умер в 1989-м): утром встал, напоил коров, лег и скончался. Супруга его, Ирина Васильевна, умерла в тот же день. Лет ей было 84. Такова супружеская верность казачьих семей!

Как оценить деяния предков?

Как нам, потомкам могучих, непокладистых предков, оценивать их деяния?

Н.Н. Смирнов в предисловии к книге «Забайкальское казачество» пишет: «Я также считал своим долгом вспомнить и тех, кто покорил Сибирь, присоединил ее к России и создал условия для проникновения русских казаков в Забайкалье; кто неутомимым трудом и бескорыстием на службе Отечеству в мирные дни и на войне вел казаков на подвиги во имя великой России… В сознании многих людей укоренилось мнение, под держиваемое в течение всех лет советской власти, что казаки – это сатрапы царя, каратели, душители свободы и всего прогрессивного… Не казаков вообще надо было осуждать и клеймить, а тех, кто довел страну до Гражданской войны, обманом и посулами заставил полуграмотную казачью массу служить своим классовым интересам, а когда они перестали быть нужными, одних репрессировали и расказачили, других, бросив на произвол судьбы, обрекли на изгнание за пределы своего Отечества, превратив в бесправных и униженных эмигрантов».

Прибавить мне здесь нечего.