Монастырь Ново-Дивеево всегда был и будет частью моей жизни. Я первый раз приехала сюда совсем маленьким ребёнком на похороны моей бабушки Ани и почувствовала себя в другом мире. В 1950-х годах кладбище занимало лишь маленький кусочек большого участка монастыря, а монастырское хозяйство на полянах с огородами, где гуляли курицы и гуси, обрамлял лес, где виднелись берёзы. Тогда ещё не был построен храм Св. Серафима Саровского, но наши надгробные православные кресты, монахини, природа, монастырское хозяйство и маленькие деревянные домики мне напоминали картины старой России. 

Каждая поездка в Ново-Дивеево была для меня радостным событием и в то же время приключением. Пока у нас не было собственного автомобиля, мы ездили  «сабвеем» (subway) из Бруклина, где тогда была большая община из белых эмигрантов и «советских» русских. Потом в Манхеттене мы садились на автобус и ехали до Spring Valley. Здесь надо было спускаться с горы и идти пешком по дороге с автомобилями и пройти через узкий опасный туннель, который до сих пор неудобен для автомобильного транспорта… Зато потом, навестив могилу, где по традиции, отслужив панихиду, мы закусывали, я и мой брат с удовольствием бегали по полянкам, смотрели на кур и гусей и гуляли в лесу. Напротив монастыря был маленький частный аэродром, который, много лет спустя хотели расширить за счёт монастыря. Но такой участи, слава Богу, удалось избежать благодаря авторитету основателя монастыря, владыки Андрея, епископа Роклэндского, викария Нью-Йоркской епархии, и широких протестов русской зарубежной общины, в которых участвовала и моя семья.

Пока не был построен храм, мы были на службах в домашней церкви главного здания, где находилась большая икона — портрет Св. Серафима Саровского, рядом располагалась трапезная. В те ранние времена, кроме соседнего городка Наяка, русских в тех краях было немного, но со временем туда стало приезжать всё больше из города Нью-Йорка, когда у людей появилось больше средств на автомобили и покупку собственных домов, которые там можно было найти по доступным ценам. Монастырь становился духовным и культурным центром, и здесь даже была Русская школа, но в 1960-х годах она прекратила существование, когда скончалась её руководительница. Кладбище стало быстро расти и превратилось в самый крупный некрополь в США, на уровне Сент-Женевьев-де-Буа, а новый храм  Св. Серафима Саровского стал пополнятся прихожанами. 

В 1970-х годах был построен  дом престарелых, который скоро стал таким необходимым приютом для русских пожилых людей, нуждающихся в профессиональном уходе, что 75-ти мест скоро стало не хватать, и возникали очереди на приём. Ведь здесь рядом располагался храм, хорошая, была родная русская кухня, занятия и программы. Помню, как там выступал приехавший из московского Дома Русского Зарубежья известный бард Виктор Леонидов, знакомый нашей семьи. Он исполнял песни Белой эмиграции, представителей которой там было немало.

Из родных и ряда знакомых здесь жила тётя моего мужа, жена кубанского есаула, потом моя мать, а также поэтесса Нонна Сергеевна Белавина и известный Войсковой Атаман Всевеликого Войска Донского за Рубежом, Председатель Тройственного Союза казаков Дона, Кубани и Терека, Георгиевский Кавалер, профессор Николай Васильевич Фёдоров. За год до его кончины, в 2002-м, я участвовала в съёмках документального фильма Российского фонда Культуры «Русские без России – Русский Выбор», где ведущим был Никита Михалков, и нам удалось заснять большое интервью с этим выдающимся человеком. Ставший в ряды Белых воинов 16-летним подростком в 1917, 102-летний герой рассказывал нам о своей жизни почти 6 часов подряд, и мне казалось, что я вернулась в ту гражданскую войну, где воевала и моя семья, и семья мужа. Слёзы текли рекой, особенно тогда, когда он рассказывал о том, как летом 1920-го он участвовал в блестящем разгроме красного конного корпуса Д. Жлобы и победа Белых была так близка… об этом и том, как вскоре Пилсудский предал Врангеля, я знала из семейной истории. 

На военном кладбище Ново-Дивеево покоятся такие люди, как атаман Фёдоров, члены семьи генерала Врангеля, Белые воины всех родов войск, фамилии которых нередко встречаются в русской истории. Есть и особый памятник Кадетам. Здесь также покоится великая княжна Вера Константиновна Романова, беседы с которой я никогда не забуду. Она рассказывала о том, как любила ходить в лес за грибами и как она и Цесаревич Алексей в раннем детстве любили прыгать по лужам, когда казачья охрана не видела… Когда я посещаю кладбище и вижу эти могилы, передо мной встаёт живая история той России, которую наши семьи привезли с собой, и её кусочек живёт здесь, в Ново-Дивеевском Монастыре. И на этом кусочке России покоятся обе мои бабушки, моя мать и отец, который выехал младенцем с генералом Врангелем и скончался в  возрасте 103 лет, служив России всю жизнь, отец мужа — Галлиполиец и его мать —  дочь донского атамана, и сам мой супруг, который очень любил Ново-Дивеево. Здесь и мой друг детства, Владимир Кириллович Голицын, староста Синода, с которым я ходила в церковную школу в Бруклине, и многие другие, дорогие мне люди. Но у Бога все живы! И это здесь точно чувствуется.

На Красную Горку после Пасхи сюда съезжаются сотни людей, многие — издалека, навестить родные могилы и там по древнему обычаю «похристосоваться» с отошедшими, отслужить панихиды и встретиться с живыми близкими и друзьями. После литургии из храма идёт торжественный Крестный ход на кладбище, где у военных служат панихиду. После этого начинается народное гуляние. На этот праздник также приезжают представители общественных организаций, устраивают выставки и продажу своих материалов, а также угощения. Торговцы икон, художественных изделий, книг, лакомств также открывают свои ларьки, и всё это вместе ещё больше напоминает Россию, где кладбища были не только чем-то мрачным и грустным, как в западных странах, но и радостным, где чувствовалось близость родных и жизнь вечная. 

И здесь, в Ново-Дивеево, жизнь также начинается. Здесь мы крестили моего сына, Георгия, в старой домовой церкви Св. Серафима Саровского, которую я посещала ребёнком. Крестил его о. Глеб Влесков, отец которого в Первую Мировую войну служил у Петра Николаевича Врангеля. В Зарубежье генерал Врангель поддерживал с ним связь и помог молодому Глебу, будущему инженеру,  поступить в престижную школу в Брюсселе… Переехав в США после Второй Мировой войны, отец Глеба стал церковным старостой в приходе в Бруклине, а Глеб, став инженером-строителем в Нью-Йорке, начал ездить в Ново-Дивеево, где в рамках своей духовной жизни помогал будущему владыке Андрею и где в 1978 был рукоположён в священники. Мы очень любили о. Глеба, который более 40 лет состоял в братском общении с многолетним ключарём — настоятелем Св. Серафимовского храма Ново-Дивеево, замечательным о. Александром, который в свои 94 года продолжает служить.

Сейчас молодой помощник о. Александра, о. Артемий, занялся программой восстановления и развития Ново-Дивеево не только как крупнейшего Русского некрополя в США, но и как значимого духовного и культурного центра. В программу входят ремонт кладбища и устройство благолепия по всей территории монастыря, что уже имеет немалый успех, а также развитие хозяйства, новые огороды и изменения некоторых  архитектурных элементов зданий под русский стиль. Особое внимание придаётся воспитанию нового поколения. Радует количество семейств с детьми среди прихожан храма, и разрабатываются возможности занятий с группами детей не только Законом Божием, но и другими предметами. На Рождество ребята ходили колядовать на территории монастыря, где были устроены праздничные чаепития на улице перед храмом, а на Масленицу дети устроили прекрасный концерт – пели песни и декларировали стихи в русских костюмах. Недавно в программу включено создание «Белого Сестричества» для прихожанок, которые смогут помогать Храму и разным программам, включая работу с детьми, а также «Мужское братство», где прихожане смогут помогать и в храме, и в других работах по восстановлению и устройству территории монастыря.

Отец Артемий регулярно проводит духовные беседы для взрослых после воскресной трапезы, и в прошлое воскресенье, накануне праздника Преображения, я была на такой беседе, после второй всегда бывают «вопросы и ответы», и я всегда узнаю для себя что-то новое, интересное. И здесь о. Артемий объявил о «Белом сестричестве» и «Мужском братстве» — и тут же к нему подошли желающие. После беседы я пошла, как всегда при приезде в Ново-Дивеево, на кладбище, посетить моих родных и близких. И, как нередко бывает, я заметила, как из леса вышел олень. Вдали виднелось семейство диких индюков, которые гуляли среди могил, и было слышно пение птиц… На душе было благостно, я чувствовала, что здесь все свои, здесь кусочек России, и молитвами Св. Серафима Саровского, Господь нас слышит.