Аста Аристова

Полет в Асуан

Погода странная: не пасмурно, но солнце светит как-то неярко. Спряталось за золотистой дымкой. И небо желтоватое. Оказывается – это частое явление в Каире: поднимается ветер и несет из пустыни пыль. “У нас сильно загрязнен воздушный бассейн”. – поясняет Тони по дороге в аэропорт. “Я прихожу в отчаяние, – про- должает она. – Только вытрешь пыль, смотришь, как снова появился желтый налет на мебели”.

Ехать пришлось чере весь город: мимо запущенных зданий с облупившейся штукатуркой, мимо трущоб, немощеных,
грязных улиц и длинной глинобитной стены клад- бища, за которой вставали купола башен и мавзолеев. Как и многие другие учреждения в Египте – аэропорт за решеткой. Шумно, беспорядочно, пыльно. Оформление прошло быстро, и у нас оставалось 45 минут времени до того, как нужно встать в очередь. Можно осмотреться. Жарко, сухо и грязно.

Туристический сезон – на исходе, поэтому среди публики больше местных, чем иностранцев. Толпа однообразная: какая-то серая. Женщины одеты «по-арабски» в бесформенных галабали или блузах и юбках, в платках, надвинутых на лоб. Мужчины – в рубашках и брюках, по-видимому, путешествовать они предпочитают не в галабали. Среди этой одноцветной толпы ярко выделялись дети, особенно девочки. Они одеты, как куклы: пышные платья из органди с многочисленными воланами, с искусственными цветами в волосах и на платьях и с большими сережками. Платья длинные, торчащие. В них маленьким детям неудобно двигаться, и они ползали по полу, цепляясь за грязные скамейки и урны, и выглядели, увы! не первой свежести. Мы подумали, что люди едут на свадьбу и нарядили своих
девочек, чтобы потом не переодевать. Однако все девочки были так разодеты, и мы решили, что в Асуане какой-то фестиваль, и спросили Тони:

– Куда едут эти дети? В Асуане какой-то праздник?

Тони поморщилась и презрительно посмотрела на одну молодую мамашу, с умилением смотревшую на свою дочь лет пяти в красном платье, вроде наряда испанской танцовщицы.

– Нет! Это – эти люди! Необразова нный к ласс. Это они так хвастаются и наряжают своих детей, как кукол, чтобы показать, на- сколько они богаты!

– Кстати, – вставил Олег, – вчера, когда я ждал лифта, и двери открылись, из него вышли пять-шесть девушек, все красиво одеты и при выходе так завизжали, что я испугался и решил, что они закричали при виде меня. Однако они прошли мимо, но продолжали верещать. Я не могу понять, как они воспроизводят такой звук. Кажется, где-то глубоко в горле, вибрируя языком.

– Да, – кивнула Тони, – это так и есть. Некоторые умеют так верещать. Они издают этот звук глубоко в горле и в то же время вибрируют языком, как вы и сказали. В гостинце вчера была свадьба. Это древний арабский обычай. Подруги
невесты «сообщают», что девушка выходит замуж, так что если есть другие претенденты на нее, пусть выскажутся сейчас, а потом будет поздно!

Нас пригласили в кабину. Мы сидели у окна, и во время полета мне представиласьследующая сценка: сижу я со своей пятилетней внучкой Нелли. Нелли любит рисовать. Даю ей лист бумаги, такого желто-бежевого цвета, как те папки, которые у нас принято называть «манила».

– Что мне нарисовать? – спрашивает Нелли.

– Нарисуй сверху вниз линию.

– Я не умею делать ровные линии.

– Неважно! Сделай ее толще. Возьми широкий фломастер и проведилинию, немного волнистую, немного кривуюсверху вниз. Вот молодец! А теперь возьми зеленый фломастер и проведи им линии по обе стороны синей.

– Сделать такие полоски?

– Да, только смотри, чтобы зеленая линия шла рядом с синей. Эти ничего, если она зацепит синюю. Можно и вторую рядом провести там, где она уж очень узкая. Зеленая линия не должна быть точно такой, как синяя, может быть местами толще – тоньше. А теперь проведи зеленые линии и с другой стороны синей.

– Зеленые полосы получились совсем кривые! Смотри, здесь с этой стороны ее почти нет, а тут внизу клякса!

– Это ничего. Это даже очень хорошо! Знаешь, что ты нарисовала?

– Нет.

–Ты нарисовала Египет, как он выглядит с самолета.