Ростислав Полчанинов
С Божьей помощью я попал в Россию, и первую Пасху в Отечестве я встретил в 1943 г., когда уже работал в Псковской Миссии, где, кроме преподавания в школе, вёл подпольную разведческую работу. От Пскова до Ленинграда – по Сталинской «Безбожной пятилетке» – осталось только 3 действующих церкви, а незадолго до начала войны во Пскове закрыли последнюю церковь и арестовали последнего священника. Теперь на Пасху с одной и с другой стороны фронта храмы в России были переполнены. Под давлением союзников и для поднятия народного духа, власти СССР начали менять политику. То, что при Православной Миссии открылись сотни церквей, заставило Сталина открыть храмы по всей стране, возвращать священников из концлагерей, закрыть «Безбожник» и выбрать Патриарха, что он не простил миссионерам. Большинство священников приехало из Прибалтики. Вследствие Пакта Молотова – Риббентропа 1939 г. страны Прибалтики вошли в состав СССР в июне 1940 г., и у миссионеров были советские паспорта. У меня ничего не было, кроме варшавского удостоверения личности, из-за чего меня при выходе из поезда во Пскове немцы сразу арестовали, и первую ночь на Родине я провёл в тюрьме. Меня отпустили на следующий день, так как у меня было направление к миссионеру о. Георгию Бенигсену, настоятелю кладбищенской церкви св. Димитрия Солунского, куда я и отправился. Отец Георгий её открыл и в ней
стал служить, когда приехал на Пасху 1942 г., и потом сразу организовал и приют для сирот, и школу. Я шел, смотрел по сторонам, слышал везде русскую речь и радовался, что я наконец в России, и тут впервые почувствовал себя на родине. Отец Георгий был предупрежден о моем прибытии. Он меня очень радушно встретил, сказал, что давно ждал себе помощника, накормил обедом и тут же обсудил со мной все дела, предупредив, чтобы я никому не говорил, что я из Югославии, так как белых эмигрантов немцы не пускали на территорию оккупированной России. Миссионеры не только духовно окормляли народ, но создавали приюты и старались помогать военнопленным, некоторым даже удавалось помогать партизанам. На Пасхальную заутреню в 1943 г. я был в церкви св. Димитрия Солунского, где служил о. Георгий Беннигсен, и в Великий праздник храм посетил митрополит Сергий (Воскресенский), который в пасхальные дни посещал псковские приходы, а также приют и школу о. Георгия.
Один миссионер, отец Алексий Ионов, добился разрешения у немцев совершить для военнопленных Пасхальное богослужение. В его воспоминаниях, он пишет: «По требованию начальника лагеря, оно было совершено в храме,
откуда предварительно все остальные должны были выйти; двери храма охранялись вооружёнными солдатами, но человек 300 военнопленных по личному желанию наполнили наш храм, и для них было совершено специальное Пасхальное богослужение. С каким волнением я его совершал. Я произнёс слово, в котором убеждал их не падать
духом, помнить, что их матери молятся о них. При упоминании о матерях у многих на глазах показались слёзы. Со слезами на глазах слушали военнопленные и радостные пасхальные песнопения. Оделяя каждого не одним традиционным, а четырьмя-пятью яичками – их принесли накануне верующие люди, как только я объявил им о богослужении для военнопленных, я приветствовал всех обычным: «Христос Воскресе!». И все, как один, отвечали: «Воистину Воскресе!». Это были бойцы красной армии, попавшие в плен в 1941-1942 году». После конца войны почти всех из 200 священников Миссии арестовали…
Пасха 1944 г. стала известна как «Кровавая Пасха». На этот раз бомбили Белград «освободители» американцы и англичане, отчего пострадал только один немецкий объект – здание гестапо. Сербский Патриарх Гаврила (Дожич) писал тогда, что бомбардировки союзнической авиации в первый и во второй день Пасхи превратили Белград в пустыню. После тех жертв, которые сербский народ понес в борьбе с немецкими захватчиками, а также с хорватскими усташами, союзники разрушили столицу. На Пасху русские белые эмигранты пришли в храм Святой Троицы и как раз те, кто пришел на службу, не пострадали, а из тех, кто остался дома, многие погибли. В это время я оказался в Риге, покинув Псков, куда подходила красная армия, и откуда эвакуировали Псковскую Миссию. Работая в Русском комитете, я продолжал вести подпольную скаут-разведческую работу с детьми, и за мной следили и немцы, и латыши. За то, что я заступился за русских, не знавших латышский язык, меня арестовали. Это было на Страстной неделе. Меня обвиняли в хулиганстве и агитации, а также в том, что я был «комсомольский работник». Меня спас мой хорватский паспорт, а Хорватия была союзницей Германии… Выпустили меня в Страстную пятницу, 14 апреля, и в Русском комитете высказали мнение, что мой арест был задуман как удар по Русскому комитету, у которого есть немало врагов среди латышей. После моего освобождения Пасха встречалась нашей семьей с особой радостью. А со скаутами-разведчиками на Пасху я устроил маленький спектакль. Ставили басни, декламировали и пели. Под руководством местного рижского скаутского руководителя Бориса Лузина, который мне помогал, ребята ездили в Зоологический сад и на Взморье. Во время Светлой пасхальной недели мы отпраздновали день св. Георгия, так как Православная церковь Латвии жила по новому стилю, для наших местных скаутов день св. Георгия приходился на субботу, 23 апреля. Меня пригласили на праздник, но когда я спросил разрешения привести с собой несколько человек-псковичей, принятых мною в скаутскую организацию, мне ответили, что они приглашают только меня, без советских ребят. Я, конечно, отказался, но Борис Лузин уговорил меня не бойкотировать встречу, которая должна была быть для меня очень интересной. Это был самый настоящий подпольный скаутский сбор. То, что можно было сделать при немцах, на следующий год, в советских условиях, было уже немыслимо…
Пасха 1945 г. совпала с Днём св. Победоносца Георгия, 6 мая, незадолго до победы над нацистской Германией. Русская Православная Церковь в СССР смогла открыто совершать богослужения и поддерживать русских солдат. Было открыто около 10000 храмов, и, по самым скромным подсчетам, в ночь с 5 на 6 мая их посетили более 5 миллионов человек.
И было ещё одно уникальное Пасхальное богослужение в недавно освобожденном концлагере Дахау, описанное бывшим узником Глебом Александро- вичем Раром, мне знакомым известным деятелем русской эмиграции: «Несмотря на то, что русские в Дахау составляли примерно 40% от общего числа заключенных, только немногим удалось принять участие в богослужении. К тому времени «репатриационные офицеры» специального отряда «СМЕРШ» – Смерть шпионам уже прибыли в Дахау на американских военных самолетах и начали возводить новые отгородки из колючей проволоки, с целью изолировать советских граждан от прочих заключенных, что было первым шагом для приготовления их к возможной насильственной репатриации. За всю историю Православной Церкви, вероятно, не было такого пасхального богослужения, как в Дахау в 1945 году. Греческие и сербские священники и сербский диакон облачились в самодельные «ризы», которые они надели на серо-голубые полосатые одежды заключенных. Затем они начали песнопения, переходя с греческого на церковнославянский, а затем – снова на греческий. Пасхальный канон, пасхальные стихиры – все пелось наизусть. Евангелие от Иоанна – также по памяти.
И, наконец, Слово св. Иоанна Златоуста – тоже по памяти. Молодой греческий монах-святогорец встал перед нами и произнес его с таким проникновенным энтузиазмом, что мы его никогда не забудем до конца нашей жизни. Казалось, что сам Иоанн Златоуст говорил через него к нам и также ко всему остальному миру!»
Во время Пасхи 1945 г. я был в Нидерзахсверфене (Германия), где было немало русских, и где я продолжал подпольную скаут-разведческую работу с детьми. После короткого боя 11 апреля 1945 г. американцы взяли Нидерзахсверфен. На следующий день я объяснил всем ребятам, для чего мы их собирали и чему их учили. Из подручных материалов мы сделали формы, и так как Пасха в этом году совпала с днем нашего Небесного покровителя св. Георгия, мы устроили праздничный парад, и начальник лагеря К. В. Болдырев пригласил на него американских офицеров, которые почти все оказались бывшими скаутами. После парада Болдырев для гостей и
разведческих руководителей устроил чашку чая. Американцы признались, что им трудно поверить, что в такой короткий срок можно было сформировать дружину. Во Франции они не встретили ни одного скаута и меньше всего ожидали встретить скаутов в Германии, к тому же русских и в самые жаркие дни войны. Американцам я рассказал о нашей подпольной работе, а на них особенно сильное впечатление произвели старые шелковые знамена — Белградского Суворовского и Сараевского Корниловского отрядов и металлические лилии на руководителях. Один из офицеров обратился ко мне со скользким вопросом, что мы будем делать, если советские власти потребуют от своих союзников-американцев запрещения деятельности русских скаутов? На это я ответил, что нас уже один раз запрещали гитлеровцы, так что у нас на этот счет есть опыт. Офицер пришел в восторг и стал меня хлопать по плечу, приговаривая: «boy, oh boy!».
В 1991 г. Советский Союз распался. И в этом же году начался распад Югославии. Сначала появились конфликты
между этническими группами, и были попытки властей республик пересмотреть границы, что переросло в войны в Хорватии и Боснии-Герцеговине в 1991-1995 годах. США и ряд других государств обвинили Сербию в разжигании конфликта в Боснии и Герцеговине, но сербы и ряд других аналитиков, включая русских, видели в этом подготовку к расчленению России, уже в меньших масштабах Российской Федерации. Последней стадией расчленения Югославии было отторжение от Сербии Косово-Метохии, колыбели Сербского государства и культуры, ради передачи территории албанцам, в большинстве мусульманам, которые наводнили этот край и вытесняли оттуда террором сербское население. Когда Сербия начала успешно защищаться, НАТО в нарушение Устава ООН вмешалась и устроила «гуманитарную интервенцию» против Югославии, которая продолжалась 78 дней. «Только детей было убито 800. Они бомбили не только мосты, промышленные предприятия, mно и железнодорожные станции, больницы, детские сады, храмы, построенные в средние века.»– утверждал посол Югославии в РФ 1998-2001 гг. Борислав Милошевич.
В 1999 г. бомбёжки остановились на мусульманский Рамадан, но не на православную Пасху, 11 апреля, когда на бомбах НАТО-вцы писали «Счастливой Пасхи». В Белграде пострадала та русская Троицкая церковь, которая уцелела в «Кровавой Пасхе» 1944 г. – осколки от снаряда, попавшего в телецентр, упали на крышу храма. Косово было признано «независимым» даже без референдума. При Ельцине Россия была слаба и не могла оказать военную помощь братской Сербии, хотя туда поехали русские добровольцы.
Сейчас, во время Святой Пасхи, на территории Украины продолжаются военные действия, которые начались в
2014 г. В Пасхальном послании Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви Высокопреосвященнейший Иларион призывал молиться Христу-Жизнодавцу об избавлении скорби «Блаженнейшему митрополиту Киевскому и всея Украины Онуфрию, архипастырям, пастырям, многочисленным пасомым гонимой Украинской Православной Церкви и измученным сердцам всех пострадавших в ходе нынешних потрясений». Он отметил, что «начиная с 2014 года, мы оказывали помощь пострадавшим на Юго-Востоке Украины. А с февраля месяца с.г., когда начались новые военные
действия, епархии и приходы Русской Зарубежной Церкви, ея Попечительский фонд и церковно-общественные организации с добрым сердцем, активно и щедро отзываются на эту страшную беду».
Молитвами Св. Равноапостольного Великого Князя Владимира, да ускорит Господь время мира и братолюбия в
Триединой Руси!
