Зоя Градова

Изложить в одной статье 90-летнюю (Статья была опубликована в 2012 году, в 2021 газете исполнилось 100 лет) историю газеты – задача непосильная, поэтому автор не ставит своей целью рассказать обо всех перипетиях этого почтенного издания, вспомнить всех издателей, редакторов, авторов и председателей правления, друзей и недоброжелателей. Задача проще – остановиться лишь на некоторых важных эпизодах этой богатой жизни одной из эмигрантских русских газет.

Старейшая русская газета на Тихоокеанском побережье была основана в 1921. С самого своего основания, на протяжении вот уже 90 лет она служит зеркалом общественной жизни русского рассеяния. Страницы “Русской
жизни” стали своеобразным учебником истории русской трагедии прошлого века, на них отразились все политические пристрастия участников тех драм, менявшиеся – и меняющиеся в соответствии с теми или иными событиями в России. По этой причине, говоря о газете, необходимо хотя бы вкратце коснуться истории волн русской эмиграции, выбросивших на Тихоокеанский берег беженские массы, ставшие основой будущей эмигрантской цивилизации.

Мы не будем останавливаться подробно на этническом составе дореволюционной, сравнительно небольшой по численности, волны, временные рамки которой определяются приблизительно 1870–1917 гг., отметим только, что русские составляли в ней меньшинство. Это были, в основном, сектанты – молокане, баптисты, духоборы; военнопленные и дезертиры Русско-японской войны. Интеллигенции почти не было, и по политическим взглядам то
были противники российской монархии, выступавшие за демократическое государственное устройство американского типа.

Следующая волна на Тихоокеанском побережье (1917–1941) уже сильно отличалась по своему составу, психологии и жизненному опыту от предыдущей. Это были люди, попавшие в США в результате революции и Гражданской войны. “Мы, – писала Е. Грот, – как большая котловина, в которую случайно нас захлестнула стихийная волна революции.
Волна отхлынула, оставив нас оторванными, абсолютно отделенными от общей массы родной реки. Наша колония только случайно пополняется другими, такими же оторванными от России элементами. Из России, из глубины нашей Родины, масса наша не нарастает. Там – мир иной, чуждый, непонятный, быть может, зачастую – открыто враждебный.”

Самая значительная по массе и влиянию волна появилась на Тихоокеанском побережье по окончании Второй мировой войны (с 1945-го). Большую часть беженцев составляли “китайцы”, т. е. русские, покинувшие Китай в результате произошедшей там революции и Гражданской войны, победителем из которой вышел Мао Дзе-дун. Одновременно с русскими из Китая в Калифорнию переехали и русские из Европы. “Во время Второй мировой войны ряды эмиграции пополнились новой волной покинувших родину, как говорили и писали тогда, – “советских”. После некоторого отчуждения, которое наблюдалось тогда между “старыми” и “новыми” и которое легко объясняется совершенно разными условиями жизни, разделявшими двадцать лет и тех, и других, все разногласия как-то сгладились, и все зажили мирно и спокойно. И здесь Церковь сыграла опять большую роль, объединяя всех православных людей под сенью нашего быта, так тесно связанного с церковью”. К 30 ноября 1951 г. из общего числа 11471 перемещенных лиц (ди-пи), 1098 было русских. Нужно отметить, что, помимо “советских”, в Калифорнию прибыла и значительная “югославская эмиграция ”, внесшая огромный вклад в сохранение русской духовности и культуры.

Следствием катаклизмов, потрясавших Россию на протяжении первой половины Х Х века, для русских эмигрантов
стала невозможность вернуться на родину. Страна, в которой они родились и жили, перестала существовать. Россия, с одной стороны, застыла в их памяти в некоем мифическом величии, превратилась в заколдованную Красным Кащеем прекрасную Царевну, освобождение которой из плена стало первоочередной задачей и устремлением всех политических партий, когда-либо существовавших в русской диаспоре, неким духовным стержнем и оправданием ее существования. С другой стороны, отсутствие родной почвы положило начало феномену чисто русскому – созданию своеобразной “островной” цивилизации, разбросанной по странам и континентам, со своими духовными центрами, особой культурой, стремившейся сохранить хотя бы часть тех сокровищ, духовных и культурных, которые были так безоглядно уничтожены, растрачены и выброшены за “ненадобностью” во времена Красного передела. В результате, несмотря на то, что в то время в Калифорнии спектр политических партий был самый широкий – от прокоммунистических до черносотенных, основное общественно-политическое направление эмигрантского сообщества все-таки было антикоммунистическим. Вот как описывала обстановку, в которой создавалась газета, Елена Петровна Грот: “1921 год… первая волна русских беженцев. Русских тогда было мало. Приехавшие раньше, уже “объамериканившиеся”, эмигранты забывали русский язык. И вдруг ринулся в Сан-Франциско поток новых, хотя, увы, разбитых жестокой жизнью, сил… Время было тяжелое, депрессия была во всей силе, “джабов” новоприбывшие, не знавшие английского языка, не находили. Нужда была острая, да и тоска по родине ощущалась тоже острее и больнее, чем сейчас. Рана в сердце каждого была еще свежа, и мучило ясное сознание, что Россия для нас потеряна, во всяком случае на долгое время, если не навсегда. Ни русских организаций, ни вечеров, ни русских книг не было. Только под бедным Троицким собором собиралась группа русских, и это был первый эмигрантский клуб».

И вот группа эмигрантов из Кита я предприняла попытку создать свою газет у. Первый номер вышел 5 августа 1921 г.
Энтузиасты создали кооператив, закупили 100 фунтов ручного шрифта, ручной пресс и основали свою типографию. Газету назвали “Русская жизнь”, в отличие от “Русской газеты”, которая также начала издаваться в 1921 году полковником Ф. А. Постниковым, но вскоре, правда, вынуждена была закрыться из-за недостатка средств. Для поддержки дела принимались типографские заказы.

Не много известно об основателях газеты. По некоторым данным, их было трое: С. Г. Финн, Г. Г. Григорьев, П. А. Мордус. Сергей Гаврилович Финн приехал в США в 1904 г., а в Калифорнию переселился в 1919 г. В газете он вел конторскую работу и заведовал экспедицией. Впоследствии он переехал в Лос-Анджелес и открыл там нотариальную контору. П. А. Мордус, лесничий по профессии, ведал технической частью и лично работал в типографии. Георгий Григорьевич Григорьев, по профессии врач-диетолог, был редактором. Членами кооператива были также Качергин (Кочергин), Абрамов, Шлыков и Гайдо. Позже в него вступил американец Ф. Кларк, сочувствовавший на первых порах направлению газеты. В юбилейной статье, посвященной годовщине основания газеты, ее направление было сформулировано следующим образом: “Сохраняя свое внепартийное направление, газета Р.Ж. по-прежнему будет стоять за Советскую Россию, за правильное развитие органов народовластия – за власть трудящихся масс, как наиболее надежную форму власти в первой в мире республике с наибольшими правами для трудового народа”.