Кирилл Александров

Его безудержное восхваление ораторами в качестве земного бога, настоящего царя нового — коммунистического — Вавилона, превысило все мыслимые масштабы. Поскольку традиция сталинославия насчитывала почти четверть века, то нетрудно догадаться, что сам Иосиф Виссарионович давно уверовал в собственную гениальность и жил в полной изоляции от реальности. Весь мир стал другим, но он этого не видел.

В первом приближении XIX съезд выглядел сплошным триумфом, символизировавшим не только прошлые, но и грядущие победы ленинских наследников. Если зимой 1917 года, накануне Февральской революции, большевистская партия объединяла не более 5 тыс. членов, то спустя 35 лет — около 6 млн., и почти еще миллион человек числился в кандидатах. В работе съезда участвовали 1359 делегатов, абсолютно большая часть из них (более 72%) вступили в партию в 1920–1930-е годы, то есть в период формирования и господства сталинского аппарата, коллективизации, голодомора и массового террора. Это были настоящие «винтики» безжалостного механизма, способные «осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять эти директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь», о чем Генеральный секретарь ЦК говорил еще в 1923 году.

Торжество внешней политики СССР символизировали многочисленные делегации от «братских» партий. Одни из них представляли социалистический лагерь, за исключением диссидентской Югославии, а другие — капиталистические страны, которым в краткосрочной перспективе еще предстояло его пополнить. Вновь напомним читателям, что в тот момент на 188,7 млн. населения в СССР в лагерях, тюрьмах, колониях, на этапах, спецпоселках для раскулаченных и депортированных находились более 5,3 млн. человек. Так выглядело светлое будущее человечества.

Тем не менее, в ходе съезда и сразу после него — на пленуме ЦК нового состава — произошли важные события. Они позволяют нам говорить о том, какого скрытого напряжения достигли отношения между Сталиным и теми представителями высшей партийной номенклатуры, которым по замыслу пожилого вождя предстояло стать жертвами новой грандиозной чистки в преддверии последней схватки с капиталистами.

Интересно, что, в отличие от материалов других партийных форумов, официальная стенограмма XIX съезда в СССР не издавалась. Сталин, очевидно, этого не хотел, так как почти всем первым лицам в краткосрочной перспективе отводилась ответственная роль «сионистских шпионов» и «наймитов» западных разведок. Его наследники в 1953–1954 годах не хотели неудобной публикации еще в большей степени: во-первых, их безудержное сталинославие вступало в резкое противоречие с началом постепенного осуждения «культа личности» и возвращением к «ленинским нормам» жизни, а во-вторых, маршал Лаврентий Берия, выступивший на съезде с программным докладом, летом 1953 года превратился во «врага народа» и с группой соратников-чекистов пошел под расстрел. Вчерашние соратники мгновенно вычеркнули его не только из жизни, но из истории, поэтому не стоило давать повод о нем вспоминать.

Открыл XIX съезд Вячеслав Молотов, закрыл — маршал Климент Ворошилов. Оба они входили в состав Политбюро и обрекались Сталиным на уничтожение, но лишить их этих почетных обязанностей он не смог. Главный отчетный доклад от имени ЦК — вопреки всем ожиданиям — читал Георгий Маленков, наиболее влиятельный член Политбюро. Вместе с Берией они и представляли наибольшую опасность для сталинских планов. Маленков, озвучивавший позицию ЦК, позволил себе заявить откровенную ересь:

«Советская политика мира и безопасности народов исходит из того, что мирное сосуществование капитализма и коммунизма и сотрудничество вполне возможны при наличии обоюдного желания сотрудничать, при готовности исполнять взятые на себя обязательства, при соблюдении принципа равноправия и невмешательства во внутренние дела других государств. Советский Союз всегда стоял и ныне выступает за развитие торговли и сотрудничества с другими странами, невзирая на различие социальных систем. Партия будет проводить эту политику и впредь на основе взаимной выгоды».

Можно представить себе реакцию Сталина.

С докладом об изменениях в партийном уставе выступил еще один приятель Маленкова и Берии из Политбюро —1-й секретарь Московского обкома партии Никита Хрущёв. Вместо ВКП(б) организация большевиков приняла новое название: Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС), просуществовавшее вплоть до конца СССР в 1991 году. Высший руководящий орган партии изменил название и теперь вместо Политбюро стал называться Президиумом ЦК КПСС. Количественный состав самого Центрального комитета вырос в два раза: теперь съезд избирал 125 членов и 111 кандидатов в ЦК, то есть старые выдвиженцы разбавлялись новыми кадрами с мест.

При этом у Хрущёва тоже существовали веские основания беспокоиться за свою судьбу. В 1938–1949 годах он занимал ответственную должность 1-го секретаря ЦК Коммунистической партии (большевиков) Украины, возглавляя важнейшую республиканскую партийную организацию. С лета 1952 года в ЦК КП(б)У стал муссироваться вопрос об украинском «буржуазном национализме». Понятно, кто 11 лет руководил украинскими коммунистами и в чей огород
теперь летели камешки. Новый 1-й секретарь ЦК КП(б)У Леонид Мельников относился к молодым ставленникам Сталина и находился с Хрущёвым в плохих отношениях.

Важный доклад на съезде сделал Берия — председатель Специального комитета при Совете министров СССР
по использованию атомной энергии. Казалось, что его положение на верхушке партии пошатнулось: 5 октября в «Дневнике съезда» в перечне «верных соратников» товарища Сталина он назван лишь пятым, даже после ничтожного Ворошилова. В пространной речи Лаврентий Павлович 28 раз упомянул имя Сталина со всеми положенными эпитета ми. При этом оратор сказал еще кое о чем. Не Сталин лично, а партия под его руководством стала «вдохновителем и организатором» победы советского народа в минувшей войне. Не Сталин лично, а партия под его руководством вела СССР к коммунизму. Однако еще более важно то, о чем Берия не сообщил слушателям.

На фоне подготовки и работы X I X съезда чекисты почти год продолжали раскручивать фиктивное мингрельское дело. С осени 1951 года по нему проходили сотни представителей советских и партийных органов Грузинской ССР, в первую очередь выходцев из Мингрелии, обвинявшиеся в «буржуазном национализме». Органы госбезопасности арестовали не менее 500 человек, в том числе 7 из 11 членов ЦК Коммунистической партии Грузии, 427 секретарей местных партийных комитетов и т. д. Их компрометирующие показания, как полагал Сталин, должны были уничтожить мегрела Берию. Поэтому ему бы следовало подстраховаться во время своего выступления. Но, уделив значительную часть доклада национальному вопросу и «дружбе народов» в СССР, Берия ни слова не сказал о «буржуазных националистах» из Мингрелии, стремившихся отдаться в турецкие объятья. Речь бывшего руководителя НКВД произвела впечатление, на его слова ссылались другие делегаты. 14 октября в «Дневнике съезда», в перечне ближайших соратников товарища Сталина, рассаживавшихся на трибуне, Берия занял уже
не пятое, а почетное третье место: после Молотова и Маленкова.

Сталин в основном молчал. Это был не его съезд.

Из 18 рабочих заседаний вождь побывал лишь на двух: первом и последнем, и то недолго. Кто-то из делегатов мог подумать, что великий генералиссимус приболел, все-таки формально ему шел 73-й год, а на самом деле — даже 74-й. Однако «отец народов» чувствовал себя бодро, закончил работать над сборником теоретических статей «Экономические проблемы социализма в СССР», в котором заочно спорил с маленковцами. Все же единственный раз он выступил на съезде — на заключительном вечернем заседании 14 октября, коротко обратившись не к своим, а к иностранным коммунистам.

Главные заявления Сталина сводились к следующим утверждениям:

Советский Союз борется за мир, и его стремления миролюбивы.

Народы Франции и Италии, как заявляют местные коммунисты, не будут воевать против народов СССР.

После 1917 года большевики стали «Ударной бригадой» международного революционного движения, теперь же «от Китая и Кореи до Чехословакии и Венгрии появились новые “Ударные бригады” в лице народно-демократических стран», поэтому «нашей партии легче стало бороться, да и работа пошла веселее».

Во время Второй мировой войны Советский Союз, «раз-ромив немецкую и японскую фашистскую тиранию, избавил народы Европы и Азии от угрозы фашистского рабства».

В капиталистических странах коммунисты должны идти к власти под лозунгами защиты демократических прав, свобод и национальной независимости.

«Следовательно, есть все основания рассчитывать на успехи и победу братских партий в странах господства капитала».

Завершил докладчик свою краткую речь старым лозунгом: «Долой поджигателей войны!» Так с конца 30-х годов
клеймили представителей западных демократий, враждебных СССР.

Таким образом, Сталин, выступив на XIX съезде последним, резко опроверг оппортунистический тезис капитулянта Маленкова . Никакого «мирного сосуществования» с капиталистами не планировалось и не будет, а коммунистическим партиям следует готовиться к новой мировой войне. «Чтобы устранить неизбежность войн, нужно уничтожить империализм», — писал Сталин в «Экономических проблемах социализма». Иными словами, борьба за мир могла достигнуть конечной цели лишь путем уничтожения западной цивилизации. Поэтому нетрудно догадаться, какая судьба в скором времени ждала всех приверженцев добрососедских отношений с «поджигателями войны». Об этом свидетельствовало поведение Сталина и на драматическом пленуме ЦК КПСС, состоявшемся сразу же после
XIX съезда, 16 октября 1952 года.