Иван Лисенко

«Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел…»
из песни В. Высоцкого

Из-за нашей сексуальной неудовлетворенности, психологической закомплексованности, вожделения, а может, из-за наших традиций и примеров, которые подавали нам отдельные взрослые, некоторые из нас стали часто прикладываться к бутылке. Мой первый опыт употребления алкоголя был в возрасте 14 лет, когда я остался еще на неделю для подготовки лагеря к зиме. Чтобы отпраздновать конец тяжелого рабочего дня, мы выпили бутылку водки и съели галлон мороженого. Надеясь, что мороженое впитает алкоголь.

К началу 60-х некоторые из нас опускалась по жизни все ниже и ниже. Притом, что наши возможности предаться любимому времяпрепровождению – напиваться до забвения, были несколько ограничены предложением. Спрос, безусловно, был, но мы были еще несовершеннолетними, и для его удовлетворения нам приходилось прибегать к добрым незнакомцам, родственникам и друзьям, или вставать на преступный путь. Мы использовали все три возможности: воровали на рынке пиво, где раньше воровали тушенку, просили незнакомцев купить нам спиртное, а еще мы получали его от некоторых представителей старшего поколения, включая старших братьев и даже некоторых родителей, которые считали это необходимым ритуалом посвящения. Последние, вероятно, сами постоянно находились под влиянием алкоголя.

Мы подумали, что наткнулись на золотую жилу, когда узнали, что у одного из соседей по лагерю, джентльмена по имени Карелин, в подвале есть тайник с выпивкой. Он отвечал за уборку после субботних вечерних танцев в Лейквуде, в зале «Родина». Это включало сбор полупустых бутылок из-под спиртного, которые он уносил домой и
хранил. Однажды ночью мы со Стэнли В. пробрались в подвал и без разбора схватили все, что могли унести. Последовавший за этим запой, который включал в себя что-то под названием «сверхтяжелая Малага», закончился тем, что на следующее утро мы проснулись в глубине леса, не имея ни малейшего представления о том, как мы туда попали. Это немного отрезвило нас, но ненадолго.

Более отрезвляющим переживанием была свадьба в 1964 году одного из нас – Георгия Ольхвая и Тани Сакович. Их
роман, как и многие другие, был подростковым, и казалось, что свадьба стала кульминацией нашей коллективной мечты о том, что такое жизнь. И все же в этом было что-то смущающее: определенная потеря невинности, время безграничной радости и свободы, смешанное с болью и мукойвзросления. Пришла пора оставить детство в прошлом.

Когда наши подростковые годы подошли к концу, мы получили настоящую летнюю работу, купили машины, поступили в колледж и были на пути к взрослой жизни. Тем не менее, нас все еще тянуло в лагерь или, по крайней мере, быть рядом с ним. Между окончанием летней работы или летней школы и началом осеннего учебного года мы тусовались либо в лагере (капитан называл нас «гастроллерия», что означает, думаю, «путешествующими водевилями» (“gastrolliery” (польск., болгар.) – гастрономия; вероятно, капитан хотел сказать «гастроли», тогда мальчиков он называл «бродячими артистами» – Ред. РЖ), либо в отеле «Ржевский» – в Лейквуде. У нас было немного денег, и мы
с умом тратили их на вино, женщин и песни. Отдыхали на песке пляжа Пойнт Плезант. Мы хорошо усвоили уроки.

Размышляя о своем лагерном опыте – хорошем, плохом и уродливом, я не жалею ни минуты о проведенном там времени и пережил бы все заново с большим удовольствием. Но это, наверное, потому, что я был единственным ребенком, а мои родители были очень старыми, и жизнь дома была довольно скучной. А может быть, эти годы действительно были лучшим временем в нашей жизни.

Постскриптум – Воссоединение

В годы, последовавшие после лагеря PORR, мы (поколение разведчиков 1950-х и начала 1960-х) жили своей жизнью: женились, разводились, воевали, заводили детей, делали карьеру и занимались тем, чем люди занимаются между окончанием школы и уходом на пенсию, на которой сейчас находятся многие из нас.

Знание русского языка и погружение в русскую культуру, против чего многие из нас временами восставали, тем не менее, стали частью нас во взрослой жизни. Это привело к тому, что некоторые из нас (Коля Ржевский, Алеша Сиеницкий, Саша Флоров и многие другие) сделали карьеру, связанную со старой страной, либо на полставки,
либо на полную ставку. Моим первым участием был проект USAID в Каза хстане в 1995 году. Меня пригласили на
обед в русскую семью. Когда я вошел в их квартиру – это было похоже на путешествие во времени – разг оворы,
картины на стене, книги в книжном шкафу, музыка, запахи – это было так уютно, знакомо и так ностальгически трогательно, что у меня на глазах выступила слеза. Если я когда-либо сомневался в этом раньше, то тогда точно узнал, что у меня действительно русская душа.

В 2001 году старшая дочь Коли Ржевского обвенчалась в храме св. Владимира в Кассвилле. Он пригласил на свадьбу нас, старых разведчиков, и, вероятно, к его удивлению, многие приехали даже из самой Калифорнии.
Свадьба было традиционно русской, прием был в церковном зале, а еда и музыка напомнили нам о субботних вечерних танцах в зале «Родина». Мы пообещали встречаться чаще. И в 2002 году Коля собрал нашу группу, и
мы отправились в круиз по Волге из Петербурга в Москву. Мы танцевали, пели, пили, играли в футбол и волейбол,
и это было потрясающе. Мы должны повторить встречу и сделать это как можно скорее, пока мы не слишком стары,
чтобы наслаждаться этим.

(В прошлый раз я был в лагере в 2006 году, старый кемпинг еще не был застроен, возможно, если он будет доступен, мы сможем скинуться и купить его. Затем построим на этом месте дом для престарелых, а затем … кто знает. Но это уже другая история, пока не написанная!)